Всадник на белом коне. Пробуждение (СИ). Страница 1

Морозевич Юрий

Всадник на белом коне. Пробуждение

Глава 1

Большое алое солнце, хорошо видное сквозь рваную завесу промышленных дымов, садилось на противоположном берегу залива – туда, где, сливаясь с горизонтом, тянулась нескончаемая полоса доков, эллингов и причалов с замершими в неподвижности судами, а также портовые сооружения и бесконечная череда складов с нагроможденными друг на друга контейнерами. Недавно еще светлые скелетики портальных кранов прямо на глазах превращались в темно-фиолетовые силуэты, напоминающие диковинные растения, сплетающиеся в поистине непроходимые заросли. Заросли хищные, непрерывно двигающиеся, то и дело выхватывающие и переносящие с места на место вожделенную добычу.

Вит несколько минут постоял у огромного, в пол, распахнутого прямо в ночь панорамного окна, наполовину затянутого прозрачной, почти невидимой шторой, наслаждаясь тишиной и покоем стремительно надвигавшихся сумерек, а потом улегся на невысокое просторное ложе, подложив руку под голову.

Неяркий свет узким голубоватым лезвием проникал в спальню из ванной комнаты сквозь щель неплотно прикрытой двери, создавая романтическую атмосферу ночи, насыщенную чувственными флюидами ожидания неведомого...

Спать не хотелось. Время от времени появлялось ощущение полного отсутствия силы тяжести – он даже ощущал толчки от пульсации своего невесомого сердца. Стены комнаты неотвратимо тонули в бархате мрака. Впечатление такое, будто их вовсе здесь нет – спальное ложе неторопливо погрузилось в темноту запредельно-пространственной вечности. Плыть в ней без звезд и сна почему-то было неуютно, обидно. Обидно плыть в неуютной вечности – без проблесков звезд...

Вит прикрыл веки в надежде на скорое пришествие долгожданного забытья, однако вместо этого перед внутренним взором тут же всплыло яркое, до невозможности правдоподобное видение. Абсолютно реалистичное, вплоть до мельчайших подробностей, воспоминание о событии, разом перевернувшем с ног на голову размеренную устоявшуюся жизнь закоренелого холостяка.

Событие носило прекрасное в своей загадочности имя Йола.

Из небытия вдруг нарисовался залитый белым стерильным светом пустынный коридор седьмого, директорского, этажа похожей на иглу двенадцатиэтажной башни концерна «Артемида», затем внезапно раскрывшаяся дверь рабочего кабинета и возникшая на пороге женщина, поддерживаемая под локоток самим шефом. Впрочем, шефа Вит в первое мгновение даже не заметил, настолько поразил его в самое сердце облик таинственной незнакомки. Проникающий, казалось, в самые потаенные глубины витовой души взгляд огромных изумрудных глаз, чувственные губы и раскинувшиеся по плечам темно-каштановые локоны – он отчего-то сразу решил, что эта женщина создана исключительно для него.

– Знакомьтесь, – сказал Ортега. – Виталий Петричев, доминатор конструкторского бюро «Эос». А это Йола.

Женщина сдержанно улыбнулась и протянула руку.

Пожимая узкую холодную ладонь, Вит окончательно понял, что пропал.

– Йола – консультант наших партнеров из Приземелья, – продолжал ничего не замечающий вокруг себя шеф. – Временно прикреплена к твоему КБ. Э-эй!.. Ты меня слышишь?

Только тогда Вит понял, что все еще удерживает тонкие пальцы с длинными, украшенными безупречным маникюром, ногтями, и с сожалением отпустил руку прекрасного консультанта.

Видение плавно растворилось в наступивших сумерках.

Немало удивленный псевдореализмом воспоминаний Вит хотел уже повернуться на бок и заставить себя уснуть, однако осознал, что любые усилия бесполезны, сон так и не придет. В голове назойливо крутилась одна и та же мысль: не стоит ли прямо сейчас подняться с удобного ложа и отправиться под окна таинственной незнакомки, благо фазенда, на которой ее поселили, находилась буквально в двух шагах. Всего лишь несколько изгибов петляющей среди зарослей тропинки... Жаркая аргентинская ночь определенно располагала к безумствам, творимым во имя прекраснейшей из всех известных ему женщин. В лучших латиноамериканских традициях не помешало бы исполнить какую-нибудь серенаду, однако Вит имел исчерпывающее представление о своих музыкальных способностях, поэтому самым решительным образом отверг столь старомодное проявление чувств. Тем более, что не знал, как она к этому отнесется. Вернее, знал практически наверняка.

«Йола, – он вновь с удовольствием мысленно произнес ее имя. – Никогда не предполагал, что моим сердцем завладеет совершенно незнакомая женщина, да еще столь стремительно, можно сказать с первого взгляда. И вот пожалуйста... словно мальчишка...»

Он помедлил на несколько томительных секунд, показавшихся вечностью, и все-таки повернулся на бок, уставившись на слегка колышущуюся под легким ветерком занавеску. Ее ритмичные волнообразные движения действовали почти гипнотически, и Вит наконец-то почувствовал, что глаза начинают слипаться.

Видение в проеме распахнутого настежь окна возникло совершенно неожиданно, и Вит на мгновение даже подумал, что оно ему снится. Женская фигура в полупрозрачных одеждах, прекрасно различимая на фоне усеянного яркими звездами ночного неба, на несколько долгих мгновений замершая на пороге, а затем решительно шагнувшая внутрь погруженной в темноту комнаты. И буквально через мгновение оказавшаяся совсем рядом.

– Йола!.. – Вит рывком приподнялся на ложе и замер. Сон как рукой сняло. – Ужель та самая?

– Ты сразу узнал меня в темноте... – Вит впервые услышал ее голос, который отчего-то показался странно знакомым, словно он слышал его прежде. – Как?

– По наитию. О, мамма миа!..

– Ты ожидал увидеть меня здесь?

– Да... то есть, нет... Тоска по тебе – вот все, что у меня здесь было.

И в самом деле, всерьез рассчитывать на ночной визит женщины всего лишь после мимолетного дневного знакомства было бы слишком опрометчиво. Вит и не надеялся, даже в самых смелых мечтах не рассчитывая на столь стремительное развитие отношений. Одно дело, когда он сам, словно мальчишка, предается ночному бдению под окнами предмета своего обожания, и совсем другое, когда она сама... Судя по всему, Йола оказалась женщиной без отягощающих жизнь комплексов.

– Мне хотелось сделать тебе эффектный сюрприз, – тихо, почти шепотом, сказала она, опускаясь на ложе рядом с Витом.

– Это тебе удалось. Я чуть не спятил от такого сюрприза. Иди ко мне!

«Милая моя, белогрудая царевна-лебедь, дай же скорее обнять тебя!» – думал он, веря и не веря в то, что нежданный визит и в самом деле происходит не во сне, а наяву.

Он слишком спешил слиться с ней в одно целое и просто с ума сходил, ощутив вдруг горячую влагу ее роскошного тела, трепетного, бьющего крылом как пойманная птица. Мягкий удар, еще удар... последний, с финальной дрожью... Он склонил голову на ее божественную грудь, которая совсем недавно лишь грезилась ему в самых невозможных, самых несбыточных мечтах...

– Кем ты сейчас ощущаешь себя, Вит? – внезапно спросила она.

– Гераклом.

– О, да!.. – восклицание Йолы явно подтверждало весьма нескромную самооценку.

– И немножко Орфеем, – добавил он.

– Немножко?

– Ну... почему-то хочется петь.

– Ну конечно, – проворковала она. – Ведь я же твоя муза.

– У Орфея не было музы-любовницы, – уточнил Вит.

– Да?.. А Эвридика?

– Эвридика, – хмыкнул Вит, – простая девчонка из лесной глухомани. Дриада... Скорее всего дочь лесника.

– Ну хорошо... – Йола определенно не намеревалась сдаваться. – А сладкоголосая муза Каллиопа?

– Она была его мамой.

– Мамой? – в голосе Йолы послышалось недоверие. – Ах, да... припоминаю! Кажется, она была любовницей не то Зевса, не то Аполлона.

– И того, и другого. Нравы в те времена были очень похожи на современные... – произнес Вит и тут же пожалел, решив, что она может воспринять сказанное на свой счет.

– Давай без намеков, – подтвердила его опасения Йола. – Предпочитаю, когда изъясняются прямо.